Город Клин, Московская область, семь утра. Станция скорой помощи. 12 врачебно-фельдшерских бригад обслуживают население многотысячного города и района.
За 15 минут диспетчер принимает пять вызовов по экстренной линии "112" и три — по звонкам на стационарный телефон. Днем большую часть вызовов берет на себя "неотложка", ночью вся нагрузка ложится на фельдшерские бригады. Врачи говорят, что нагрузка увеличилась примерно на 30-40 процентов, что означает, что бригады постоянно находятся на вызовах.
С начала апреля количество обращений в скорую помощь выросло в несколько раз. Каждый третий позвонивший жалуется на высокую температуру, кашель и отдышку.
"Если брать цифры не последних трех дней, а даже сравнивая погоду в прошлом году и в этом году, количество пневмонии выросло очень значительно, — отмечает Светлана Какурина, заведующий северо-западным филиалом ГБУЗ МО "Московская областная станция скорой медицинской помощи". — Цифры точные я не скажу, но это очень много. Потому что сейчас, за последние, наверное, три-два дня уже больше 500 пневмоний, которые выставляются на этапе скорой помощи".
Светлана Какурина возглавляет северо-западный филиал Московской областной станции скорой медицинской помощи. Это сразу пять районов, в которых проживает свыше миллиона человек. "Когда диспетчер сообщил мне о том, что при выяснении анамнеза человек рассказал, что он приехал из Италии, что у него подтвердился коронавирус и что заболел его знакомый, мы оделись и поехали, — говорит она. — Так и должно быть. Что делать?" С того вызова прошло полтора месяца, медики научились работать в условиях эпидемии. Никакой паники и суеты.
Вместе с фельдшером Светланой Большаковой выезжаем по адресу. "Мы с Вами двигаемся сейчас по вызову, который предполагает температуру и затрудненное дыхание, — предупреждает фельдшер. — К мужчине, возраст которого 65. Это группа риска, поэтому движение должно быть незамедлительное".
Первый вызов за смену и сразу — тревожные симптомы у пациента. Фельдшер не спешит надевать костюм биологической защиты. Ограничивается маской и перчатками. "Это тот момент, чтобы люди не паниковали и не пугались изначально, да, — поясняет она. — Априори мы не знаем, куда мы едем, на какой из вызовов мы попадаем. Тем не менее мы защищены своим костюмом и, собственно, масками и перчатками".
Фельдшер на ходу заполняет оперативную карту вызова , вносит сведения пациенте. Светлана в профессии 40 лет. Сама из Тверской области, но ездит в Подмосковье. Никогда не отказывается подменить коллег. Вот и сегодня осталась на сутки — две бригады вышли из строя: заболели медики. А оставшиеся врачи перегружены.
Из квартиры на пятом этаже слышно надсадный кашель. "Мотает из стороны в сторону, температура 36, как была, так и есть, — говорит жилец, Борис Викторович. — Кашель какой-то и постоянно вот эти боли". Фельдшер прислуживается к дыханию больного. Выясняется , что его супруга тоже плохо себя чувствует и жалится на веже симптомы. Медик измеряет пульсоксиметром количество кислорода в крови — это сейчас обязательная манипуляция.
"Гипоксии нет, — делает вывод фельдшер Светлана Большакова. — Пока без хрипов, без одышки. С нормальным уровнем кислорода в крови. Говорить о пневмонии нецелесообразно". Мужчина успокаивается и уверяет, что прилежно исполняет режим самоизоляции — в отличие от беспечных соседей.
В этот раз обошлось: вирусной пневмонии не выявлено. В прошлую смену Светлане Большаковой пришлось эвакуировать в больницу пациента с коронавирусом COVID-19. Это был мужчина, ведущий здоровый образ жизни. Светлана Николаевна связалась с оперативным центром в Красногорске. Там сообщили, что ближайшая больница, которая может принять пациента, находится в двух часах езды от Клина. В остальных уже не было мест.
"Госпитализировала этого мужчину на кислороде, находясь сама в индивидуальном защитном костюме, в маске, очках, в жаркой машине. И, тем не менее, мы достаточно благополучно доехали до города Талдом", — рассказала Светлана Большакова. Все два часа фельдшер говорила с больным о теплой зиме и холодном лете, о ценах на бензин и нефтяных котировках — обо всем, кроме того, что дома у мужчины остались жена с подтвержденным коронавирусом и сын. Обнадеживать сына медик не стала, рассказав ему, что он в очень опасном положении, так как он ухаживал за больным и, следовательно, он — контактный.
Светлана Николаевна не без гордости показывает съемочной группе мобильный аппарат искусственной вентиляции лёгких. Кроме того, в распоряжении медиков — кислородный баллон, аппарат ЭКГ, средства индивидуальной защиты, чемодан с иммуноглобулиновыми тестами на антитела к коронавирусу. Следующий вызов оказался настолько сложным, что журналистке отказали в участии.
В борьбе с COVID-19 задействованы десятки тысяч врачей, а ежедневный прирост заразившихся короновирусной инфекцией в одной только Москве составляет 15 процентов.
Москва. 52-я городская клиническая больница. Многопрофильное лечебно-диагностическое учреждение, одно из крупнейших в столице. Уже 65 лет тут оказывают круглосуточную неотложную помощь тяжелобольным.
"Я скажу нескромно, это стиль этой больницы. Мы всегда на себя берем самых тяжелых больных, — поясняет Сергей Царенко, заместитель главного врача по анестезиологии и реаниматологии ГКБ № 52. — Мы последние годы собираем на себя всех респираторных больных со всего города, самых плохих, тяжелых, самых пытающихся умереть".
Клиника несколько лет принимает больных с легочной недостаточностью. Не удивительно, что пациентов с вирусной пневмонией привезли сюда еще в феврале, а нулевой инфицированный с подтвержденным COVID-19 появился в первых числах марта. В короткие сроки перепрофилировали под инфекционную больницу 4 корпуса — всего на 900 коек. На сегодняшний день они все заняты.
На 7 этаже до эпидемии лежали пациенты с ревматологическими заболеваниями. "Это война", — оценивает нынешнюю ситуацию Надежда Самойлова, старшая медсестра ГКБ № 52. 43 года она проработала в процедурном кабинете. В редкие минуты ее можно было увидеть без перчаток и маски. Теперь, по ее словам, это в прошлом.
В отделении 58 пациентов с диагностированной короновирусной пневмонией. Место выписанных тут же занимают вновь прибывшие. Медсестрам помогают студенты медицинских колледжей, врачам – ординаторы.
Зинаида Мутовина в мирное время — заведующая ревматологическим отделением. Из недавнего декрета она попала, как сама говорит, на передовую к пульмонологическим больным. "Думали, что это будет банальная вирусная пневмония, похожая на грипп, на свиной грипп. Оказалось, что эта пневмония гораздо коварнее, она гораздо опасней, непредсказуемей, — говорит она. — Она имеет очень характерную специфическую КТ-картинку в легких. Поэтому нам пришлось очень быстро встраиваться и в ситуацию".
В ординаторской шумно. Эти студенты учатся на кардиологов, терапевтов, хирургов и окулистов. Опыта набираются не в профильных отделениях, а в реанимации.
У Зинаиды Юрьевны запотели очки, но протирать их можно лишь раз в три часа. Таков регламент работы в зоне повышенной вирусной опасности. Сейчас обход. Пациент — Денис Нефедов, офицер в отставке. На больничную койку попал с симптомами ОРВИ. Компьютерная томография легких показала картину коронавирусной пневмонии. В стационаре мужчина уже третью неделю, все еще держится температура и болит голова.
Завотделения не была дома уже больше месяца. Старший 10-летний сын еще помнит маму без маски. А с полуторагодовалым малышом врач общается по телефону. "Я как врач прекрасно понимаю, что это опасно, — говорит доктор. — И самое главное – это тыл, наша семья. Поэтому семья остается у меня под защитой. Поэтому я не живу дома, у нас есть гостиница, в которой мы живем прекрасно: четырех-, пятизвездочные отели".
На время эпидемии весь персонал, работающий в "красной зоне", изолировал себя от прямого контакта с родными и близкими. Многие живут на работе, риск принести инфекцию домой очень высок. По словам Сергея Царенко , заместителя главного врача по анестезиологии и реаниматологи , сейчас началась волна заболевания среди медиков. Сам он перенес инфекцию "на ногах". COVID-19 выявил тест, который медики делают добровольно при возникающих симптомах ОРВИ. У 30 процентов заболевание протекает бессимптомно. Но может привести в реанимацию.
"Одна девочка была даже в достаточно тяжелом состоянии на искусственной вентиляции легких. В септическом шоке, но, тьфу-тьфу, завтра мы уже переводим ее в отделение", говорит Сергей Царенко, заместитель главного врача по анестезиологии и реаниматологии ГКБ № 52. Речь идет о реанимационной медсестре, которая оказывала помощь в том числе и нулевому пациенту с COVID-19.
"Потому что вирус очень контагиозен, — поясняет Михаил Кецкало руководитель Центра ЭКМО ГКБ №52. — У нас нет на него приличного иммунитета, еще нет вакцин, прививок против этого вируса. Поэтому и организм некоторых людей становится восприимчивым к нему".
Городской центр ЭКМО. Сюда поступают больные с острой легочной недостаточностью, тяжелой гипоксией, которые все чаще встречается у больных коронавирусной пневмонией. "Самое страшное, конечно – дыхательная недостаточность. То, от чего погибали люди в других странах, — говорит Михаил Кецкало, руководитель Центра ЭКМО ГКБ №52. — Когда недостаточно поступает кислорода в организм. И от этого человек умирает очень быстро. Функцию можно заместить с помощью аппарата искусственной вентиляции легких, с помощью кислородотерапии, с помощью аппарата экстракорпоральной мембранной оксигенации при крайне тяжелых течениях заболевания".
В реанимациях 52 больницы находятся 100 больных 65 на аппаратах ИВЛ. В отделении у Михаила Кецкало свободных мест не осталось. 14 коек заняты тяжелыми пациентами, некоторым проводится заместительная терапия, семеро на аппаратах ЭКМО , то есть кровь кислородом насыщает искусственное легкое. Больные в медикаментозном сне. Самому молодому 23 года. Шанс выжить у таких больных есть, как выражаются врачи 50 на 50, а вот вернуться к полноценной жизни, даже после долгой реабилитации, и того меньше.
В жарких комбинезонах, в запотевших очках и плотных респираторах медики проводят в душной реанимации по 6 часов. Михаил Валерьевич, кандидат медицинских наук, врач анестезиолог-реаниматолог, говорит, что медики работают на пределе. Если поток больных не снизится, врачам и медсестрам придется туго.
В процедурном кабинете интенсивной терапии волонтёры Мария и Анастасия собирают капельницы. За две недели они уже научились различать коллег, одетых защитные комплекты. У старшей медсестры Надежды Дмитриевны появилось время пообщаться с семьей по телефону. Чтобы не давать волю эмоциям, она говорит кратко, а затем спешно прощается. И возвращается к своим обязанностям: сейчас руки медиков на вес золота.
Надежда Самойлова за месяц изоляции уже адпатировалась. А вот медсестрам из медико-хирургического центра имени Пирогова пока сложно с третьего апреля они живут в гостинице. Оксана Алдошикина увидела пропущенный вызов от 9-летнего сына и не сдержала слез. Она с коллегами только что вернулась с 4-часового дежурства в реанимации. "Психологически тяжело. Уход тяжелый, вот. Много назначений", — признается она.
У Флориды Зариповой на лице еще остались следы от маски и защитных очков, она тоже реанимационная медсестра в инфекционном госпитале. Мы же сами выбирали себе профессию, — говорит она. — Как бы каждый понимал, наверно, что бывают такие моменты, что наступают в истории моменты, когда нужно помогать людям, друг другу".
Надежда Идрисова, медсестра-анестезист НМХЦ имени Н.И. Пирогова, за 17 лет работы в реанимации впервые задумалась о смене профессии. Но пройдет четыре часа, вмятины на лице разгладятся, слезы высохнут, и девушки , надев СИЗы, снова пойдут в "красную зону".
Пироговский центр — медицинское учреждение страны с вековой историей. Вся профессура и доктора наук включились в борьбу с пандемией. За два дня практически переформатировали хирургический корпус, изменили режим работы всего центра. Часть больных выписали, плановых перевели в другие отделения. Для пациентов с короновирусной инфекцией оставили 250 коек. Через неделю после открытия госпиталя свободных коек не осталось. Прием больных по скорой временно остановили, а директор объявил о наборе медперсонала и освобождении дополнительных мест для больных с COVID-19.
Более 100 человек в смену дежурят в "красной зоне". Пересмена — через 4-6 часов, в зависимости от пребывания на посту в реанимации или операционной. Виталий Гусаров, главный врач стационара и госпиталя, во время интервью все время отвлекается на монитор — следит за ситуацией в реанимации. "В "красной зоне" сотрудники не имеют права снимать с себя защитный комплект, ни очки, ни перчатки, ни, конечно, комбинезон, ни респиратор, — рассказывает он. — И они действительно лишены возможности сходить в туалет, попить, поесть. Да, то есть, всё это категорически исключено, потому что это граничит с крайне высоким риском инфицирования".
Виталий Геннадьевич постоянно находится в инфекционном отделении. Он рассказывает о сложностях работы в защитном комплекте. В реанимационном блоке докторам требуется быстро реагировать на изменения состояния больного. "Мы лишены потока информации, которую мы получаем от пациента. Мы лишены нормальной коммуникации между собой, когда мы находимся в "красной зоне", потому что плохо слышно обращение к твоему коллеге, который стоит от тебя в 3 метрах. Он тебя не слышит просто, особенно, в тех помещениях, в которых находится большое количество оборудования. Это реанимационные залы, это кабинет компьютерной томографии".
Медики используют рации для связи с коллегами из "зеленой зоны". Вирус высококонтагиозный, механизм передачи удалось выяснить, а вот как он убивает организм — до конца не ясно. Нетипичная короновирусная пневмония хорошо читается на томографии легких.
Вирус, попадая в легкие, активирует сложные иммунные механизмы, которые должны защищать организм от инфекции, а сейчас начинают убивать собственные клетки. Этот процесс медленный и почти незаметный, пока тяжесть поражения легких не приводит к глубокой гипоксии. В условиях эпидемии при первых признаках ОРВИ лучшее не тянуть и обратиться к доктору.
Борис Теплых, заведующий отделением анестезиологии-реанимации №1 НМХЦ имени Н.И. Пирогова, отмечает, что организм больного под воздействием вируса может вести себя совершенно непредсказуемо даже на этапе выздоровления.
В Пироговском центре защите медперсонала уделяется особое внимание. По результатам обследования, COVID-19 есть здесь у каждого шестого. Все медики, работающие в "красной зоне", обеспечены средствами индивидуальной защиты и медикаментами. Прежде чем выдать комплект, медсестра измерят сотруднику температуру и смотрит горло.
Галина Шароватова — операционная медсестра. Но сейчас на нее возложена ответственная задача — она помогает медикам одеться в комплект индивидуальной защиты. Улыбка девушки читается даже через маску. "Позитив нужен всегда", — уверена она.
Медики пироговского центра ценят консультации Галины, прислушиваются к советам. Самостоятельно, без опыта, облачиться в трёхслойный костюм биологической защиты — потратить полчаса. С помощью медсестры доктора одеваются за 7 минут, еще 30 секунд Галина тратит на обязательную подпись. На время эпидемии медсестра сменила шприц на маркер, ее почерк теперь знают пациенты госпиталя Ковид.
Клинический центр ФМБА России был перепрофилирован под госпиталь для пациентов с коронавирусом COVID-19 6 апреля. Через несколько дней к воротам больницы выстроилась многокилометровая очередь из машин скорой помощи. Сбой случился из -за ошибок в координации. В клиническом центре заявили о свободных местах, и больных со всей Москвы сразу повезли в Химки. Сейчас ситуация стабилизировалась, в среднем поступает до 10 пациентов. Выписанных нет, как и пустующих палат. Всего на лечении находятся 380 человек с диагнозом COVID-19.
В "красной зоне" раньше было хирургическое отделение, а теперь здесь проходят лечение больные с короновирусной пневмонией. Врачи на обходе. Медсестры измеряют температуру, врачи фиксируют показания пульсоксиметров, определяют газообмен в крови. Больных кладут на живот — так улучшается сатурация, то есть показатель насыщенности крови кислородом. У многих на лице кислородные маски.
В одной из палат лечатся муж и жена. Мужчина лежит на животе, пытаясь глубоко дышать, женщина сидит на кровати. На прикроватной тумбочке — пасхальный кулич и крашеные яйца. Супруги хотели отметить праздник с семьей, а теперь мечтают вернуться домой хотя бы к первому мая.
В отделении интенсивной терапии развернуто 29 реанимационных коек, свободных нет. 22 пациента на искусственной вентиляции легких. Один на аппарате ЭКМО. Этому больному всего 21 год. "Пациенты с избыточным весом, как правило, находятся в группе риска даже при относительно молодом возрасте", — отмечает Леонид Айзенберг, врач реанимационного отделения ФКЦ ВМТ ФМБА России.
Доктор Айзенберг готовится делать трахеотомию больному, который не может самостоятельно дышать в полном объеме. Врач уже неделю не был дома. Он живет в больнице, в соседнем корпусе. В палатах, где раньше проходили лечение пациенты терапевтических отделений, теперь отдыхает медперсонал. Медикам предлагали номера в пятизвездочных отелях и бесплатный проезд на такси. Но коллектив 119 клинического центра решил остаться здесь, в чистой зоне. 180 человек круглосуточно находятся в непосредственной близости от пациентов. Сменяют друг друга, помогают и поддерживают в экстренных ситуациях.
Горячие обеды для медиков готовят повара на больничном пищеблоке. По желанию можно заказать диетическое питание или вегетарианские блюда. Врачи и медсестры обеспечены всем, вот только нет аппетита при возвращении с смены не домой, а в палату.
Слезы на лицах медсестер — теперь от радости. В пироговском центре выписывают первых реанимационных пациентов инфекционного госпиталя. Проводить своих пациентов вышли врачи, медсестры и санитарки реанимационного отделения, у многих на лице следы от масок. Пациентка Надежда Каширина впервые видит их открытые лица, без защитных очков, — и узнает, и благодарит своих спасительниц. Девушки смущены – они не привыкли к такому вниманию.
Во время выздоровления у женщины остановилось сердце. Спасли. "Вот я там поняла, что это очень страшное заболевание", — признается Надежда.
Под аплодисменты сотрудников Пироговского центра они уходят к друзьям и близким , которых теперь могут без опасения обнять. А медики вернулись в больничные палаты и операционные. Время врачей сидеть дома наступит нескоро.
