Трудный путь в Шатки
Наталия Николаевна Скворцова говорит: вряд ли могла предположить, что мимолётная встреча c коллегой в начале 1970-х годов станет началом многолетнего журналистского поиска, её долгой дружбы с родными Тани Савичевой – братом Михаилом и сестрой Ниной.
В те годы Наталия Скворцова работала на Горьковском телевидении, в творческом молодёжном объединении «Факел». Как-то к режиссёру «Факела» Маргарите Гончаровой заглянул приехавший в командировку однокурсник по Ленинградскому институту театра, музыки и кинематографии, тоже режиссёр. Спросил: «У нас есть информация, что в посёлке Шатки похоронена девочка - автор блокадного дневника. Вы что-то знаете об этом?» (12-летняя Таня по Дороге жизни была эвакуирована в Шатки вместе с сотнями ленинградских детей, и единственной из них ей не удалось вернуться в город на Неве – блокада отняла у Тани жизнь уже на мирной горьковской земле – Ред.).
«Помню, я удивилась - незадолго до этого была на Пискарёвском мемориальном кладбище в Ленинграде, - говорит Наталья Скворцова. - Видела тот самый дневник. Экскурсовод рассказала, что Таня Савичева похоронена здесь в одной из братских могил».
И тогда журналисты вместе отправились в Шатки, где информацию подтвердили: Таня Савичева после эвакуации из Ленинграда действительно жила в местном детском доме. Затем удалось встретиться с учителем Понетаевской средней школы Ольгой Петровной Вереиной. Под её руководством «красные следопыты» обнаружили первые документы о судьбе Тани Савичевой. Документы свидетельствовали: Татьяна Николаевна Савичева некоторое время находилась в Понетаевском детском доме инвалидов, а затем была переведена в Шатковскую инфекционную больницу.
Изначально детей из блокадного Ленинграда, и Таню в том числе, разместили в селе Красный Бор в 15 км от Шатков. Журналисты нашли людей, которые заботились тогда о ленинградцах. «Дети приехали из Ленинграда со своими педагогами, но тех не хватало. Помочь вызвались вчерашние красноборские десятиклассницы, они и стали воспитателями - продолжает Наталия Скворцова. - Спустя годы эти уже взрослые женщины воспоминали, с каким удивлением они слушали рассказы ленинградских детей о городе на Неве до войны - о походах в музеи, о семейных традициях... Как выслушивали и переживали их трагические жизненные истории… Многие дети, и Таня Савичева тоже, запомнили, как в начале блокады горели Бадаевские склады, где хранилось продовольствие, - об этом тоже часто говорили».
В Шатках журналисты встретились с медсестрой Ниной Серёдкиной и санитаркой Анной Журкиной. Когда Таню Савичеву из-за прогрессирующего туберкулёза отправили в Понетаевский детдом инвалидов, Нина Михайловна несколько раз навещала девочку. Анна Журкина ухаживала за ней до последней минуты, она рассказала, как и где девочку похоронили. Шаг за шагом восстанавливалась судьба ребёнка, о котором потом напишут поэмы и снимут фильмы.
Плакали даже техники на пульте
После первой поездки в Шатки журналисты стали готовить программу о судьбе Тани Савичевой на горьковской земле. Наталии Скворцовой на всю жизнь запомнился документ, который удалось обнаружить в Арзамасском архиве. Это был листочек, на котором детской рукой с грамматическими ошибками было выведено: «Опись эмущества Савичевой Тани». Очевидно, писала документ сама девочка под чью-то диктовку. Стол, стулья, «атаманка»… (оттоманка, - Ред). Имущество описывали в той самой ленинградской квартире, где Таня потеряла родных и где на девяти страничках записной книжки был написан знаменитый дневник.
После скитаний по дальним родственникам летом 1942 года Таню отправили в детдом №48 Смольнинского района Ленинграда. В августе 1942-го больше сотни детей оттуда эвакуировали в Шатки.
В начале 1970-х на Горьковском-нижегородском телевидении вышла программа о Тане Савичевой в память обо всех детях, которым выпало тяжёлое испытание войной. Говорили с телеэкрана и о взрослых, для которых эти обездоленные дети стали родными.
После эфира плакали даже инженеры и техники, работавшие на пульте, вспоминает Наталия Николаевна. Услышанное не могло оставить равнодушным никого…
Поиск продолжался. Наталия Скворцова познакомилась и подружилась с Ниной и Михаилом Савичевыми – старшими сестрой и братом Тани. Они пережили блокаду вне Ленинграда: Михаил воевал, Нину родные считали пропавшей без вести. Особая дружба у журналистки сложилась с Ниной Николаевной Савичевой (Павловой).
Воспоминания Нины Николаевны - самый достоверный для журналиста источник. Сестра Тани рассказывала, как впервые после снятия блокады вернулась в Ленинград в командировку. В квартире Савичевых жили уже другие люди. Нина Николаевна пошла к родственнице, у которой до отправки в детдом жила Таня.
Она сохранила шкатулку из старой квартиры: там лежали венчальные свечи родителей Тани и Нины, какие-то мелкие вещицы и небольшая записная книжка со страшными строчками, написанными детским почерком... Книжечку свою Нина Николаевна узнала сразу - когда-то её подарил старший брат Лёка (Леонид), чтобы она делала рабочие записи.
Дневник в руках сестры оставался недолго. «В Ленинграде Нина Николаевна остановилась тогда в гостинице при Доме офицеров, - добавляет Наталия Скворцова. - Постояльцы гостиницы знали, что женщина ищет следы семьи. Когда она вернулась, стали расспрашивать: что нашла? Нина Николаевна только и смогла раскрыть книжку с Таниными записями и сказать: вот вся моя семья…»
В это время в гостинице находился майор, учёный секретарь Эрмитажа Лев Раков, занимавшийся сбором информации для будущего музея блокады. Он очень просил отдать ему страшный детский дневник. В ответ Нина Николаевна только плакала и говорила: «Не могу». Но на следующее утро, переписав все странички дневника собственноручно, всё же отдала его Ракову. Тот пообещал сделать для нее копии страничек, но сестра Тани и так на всю жизнь эти трагические даты запомнила…
«Решение за вами»
Наталия Скворцова и Нина Савичева постоянно переписывались. Однажды в 2003 году Скворцова получила от Савичевой взволнованное письмо. Нина Николаевна сообщала, что власти Санкт-Петербурга предлагают перезахоронить Таню в городе на Неве. Она не знала, что делать, спрашивала совета, писала, что даже обращалась к священнику, но тот сказал: «Решение должно остаться за вами».
По дороге в Нижний Новгород у Нины Николаевны прихватило сердце – пережитые волнения дали себя знать… А вечером, когда гостье стало легче, она сказала: «Столько было сделано шатковцами, столько тепла я сегодня ощутила. Таня для них как родная». И добавила: детям и внукам она завещает помнить о том, что жители Шатков и горьковчане сделали для их семьи и для других детей блокадного Ленинграда.
«Блокадники - это особая порода людей. В них была и есть внутренняя интеллигентность. Эти люди в хорошем смысле «выкованы» испытаниями, сохранили мощный внутренний стержень и чувство собственного достоинства», - завершает разговор Наталия Скворцова.
Фото с сайта: culture.ru
