Замечательная актриса Нина Ургант в советском документальном фильме озвучила дневники еще одного доктора. То была Любовь Соболева - одна из тех, кто готов был в прямом смысле положить себя на алтарь медицины. "Смешной безобидный зверек этот тарбаган, но появись здесь "черная гостья", и он станет разносчиком смертельных бацилл и их первой жертвой. Местные жители пришли к нам на помощь, начали охоту на тарбаганов, — отмечала в своих дневниках Соболева.
Итак, наш рассказ — о двух переплетающихся подвигах врачей-борцов с чумой и двух медицинских (и не только медицинских) спецоперациях, опыт которых еще как может помочь и нам сегодняшним в коронавирус.
Недавно "Вести в субботу" рассказали, что при строительстве подземного торгового комплекса на Манежной площади в Москве нашли чумные могилы времен эпидемии XVII века. Но тогда мы не рассказали всего об окрестностях торгового центра "Охотный ряд".
Не волнуйтесь, когда здесь обнаружили чумные могилы, то все останки изъяли — с соблюдением и православных обрядов, и, естественно, всех санитарных норм. Но об этом Симонов писать уже не мог — его уже давно не было к тому времени. А вот что он имел в виду, так это то, что в зиму с 1939-го на 1940 год чуму в Москве обнаружили в гостинице "Метрополь". Больным чумой постояльцем оказался саратовский доктор Берлин, к которому вызвали коллегу Соболеву.
"По дороге в гостиницу я вспомнила, что не так давно читала в "Правде" о мужественном поступке саратовских врачей, прививших себе живые культуры штамма чумы. Среди этих врачей был и доктор Берлин", — вспоминала Соболева.
Память о том случае хранят в Музее истории медицины, созданном усилиями единственной в России кафедры истории медицины. Ее руководитель профессор Константин Пашков, недавно сдал мазок на нынешний коронавирус. Результат — отрицательный, поэтому он может без маски. Но почему же такие, как Берлин, сами себя прививали ужасными болезнями?
"Потому что это были люди идейные, которые действительно себя дарили науке, потому что вакцину может сделать только одержимый человек. И самый простой способ доказать всем, что твоя гипотеза верная, что то, что ты сделал, правильно, — это сказать, что я не боюсь", — отметил Константин Пашков, профессор, заведующий кафедрой истории медицины МГМСУ.
Берлина вызвали на коллегию Наркомата здравоохранения.
"Он приезжает в Москву достаточно оперативно, селится в гостинице "Метрополь", где бреется у парикмахера, завтракает, а потом едет на коллегию. Делает свой доклад, возвращается, обедает в кругу коллег, приходит в номер, где ему резко становится плохо", — рассказал Пашков. Назавтра не будет ни его, ни того самого парикмахера.
Причиной вызова в Москву был и смелый эксперимент с прививанием чумой самого себя, но еще и та самая Монголия. В советские годы кто-то в шутку, а кто-то к ужасу всерьез говорил, что Монголии нужно совершить рывок из феодализма сразу в социализм. Но как показывает потребительский бум нынешних лет, и капитализм не лишний эпизод в истории. Что же происходило в Монголии в 30-40-е годы ХХ столетия?
Советская Россия пришла в тогдашнюю Ургу со своими идеями об искоренении не только феодализма, но и чумы. Первую противочумную станцию под Улан-Батором открыл как раз доктор Берлин. Отсюда он съездил в Тибет и потом еще опубликовал в журнале "Современная Монголия" статью о том, что испробованные им тибетские вытяжки и отвары от чумы, к сожалению, бесполезны, а переходить надо на современные методы. Именно их перед вызовом в Москву он продолжал изучать в Саратове.
"Я не думаю, что он был вне противочумного костюма, но, скорее всего, не был выдержан карантин, необходимый в этом случае. Может быть, снял этот костюм не очень правильно", — сказал Константин Пашков.
При этом каким-то чудом не заразилась доктор Соболева, которая вскоре едет совершать еще одно чудо — в Монголию. Еще из ее дневника: "Дурная весть пришла из горной местности. В стойбище пастуха Бабу внезапно слегла вся семья. Я подняла по тревоге наш маленький отряд, всегда ко всему готовый. Стараясь не привлекать внимания, мы поспешили в путь. К исходу вторых суток мы добрались до стойбища старого Бабу, нас никто не встретил. И тут мы увидели мертвеца. Надо было принять все меры предосторожности. В этой юрте все уже бездыханны, и мы обязаны предать огню тела погибших. Хоронить после чумы слишком опасно. Ведь я мечтала о другом, совсем о другом – о балете".
Не Большому театру, а медицине Соболева решила посвятить свою жизнь после того, как еще в Первую мировую при вспышке чумы погибла ее лучшая подруга Регина. В межвоенный период Соболева вышла замуж, родила двоих детей, но уже была так предана науке, что предпочла оставить детей мужу, а сама поехала в Монголию. И вот там во время вспышки чумы она вдруг понимает, что вот только что видела мальчика пятилетнего, который выжил в той семье, которая погибла, но куда-то пропал. И она к ужасу обнаруживает этого мальчика рядом с телом его брата, который умер от чумы. И она идет, по сути, на самоубийство.
"Я велела поставить две новые юрты за рекой — для мальчика и для себя. Решила уйти решила с ним в карантин на 9 дней. Если дымки над юртами погаснут, значит, нас нет в живых. Тогда бросайте сюда факелы — это мой приказ. Когда я стала купать Уфгуна в растворе сулемы, он дважды прокусил мне резиновые перчатки. Если малыш болен, несдобровать", — писала Соболева.
Вот также до этого рядом с заболевшим доктором Берлиным оказался московский врач Горелик, который запирает заболевшего с собой.
- Что движет врачами, когда они так поступают?
- Врачами движет самопожертвование. Каждый врач руководствуется принципом "светя другим, сгораю сам". Люди иные в этой профессии не остаются, как правило. Потому что они дают присягу, и это не формальный акт, это то, чему учат в институте, та среда, которая формирует вообще все медицинское сообщество. Поэтому я абсолютно, например, уверен вот во всех своих коллегах, что если действительно будет проблема, никто не побежит за там противогазом или за какой-то особой способом защитой и сделает то, что нужно в первую очередь, чтобы спасти жизни, а уже потом будет думать, готов он был, самозащищен он был в этот момент или нет, — подчеркнул Константин Пашков.
И вновь Монголия. Конечно, сегодня прогресс не стоит на месте. На монгольских юртах появились солнечные панели, а внутри — телевизоры. Но кое-что неизменно: посреди — очаг.
Когда закрывшуюся со своим маленьким пациентом Соболеву бросило в жар, она из последних сил растопила печь, чтобы дымом дать сигнал, что они все еще живы. Оттуда продолжили приносить продукты на условленное место.
"Связь у нас односторонняя, я им не могу передать ничего, даже записку. Но мне пишут, и я знаю, что пришла помощь из Улан-Батора, прибыли новые врачи, сделали много прививок. Чума, кажется, остановлена", — отмечала Соболева.
А вскоре под бездонным монгольским небом наступил и шестой день карантина, и седьмой. И вот, наконец, на девятый день — топот копыт. Карантин кончился. Выжили оба. А вся Монголия была спасена.
"Уфгуна я увидела лишь через 20 лет и все не верила, неужели этот студент, тот самый малыш", — вспоминала Соболева.
В тот приезд она стала кавалером высшего тогда монгольского ордена Сухэ-Батора. А еще узнала, что спасенный ею малыш из всех профессий выбрал профессию врача.
Но как же в 1939-м от чумы была спасена Москва?
- Больница была мгновенно оцеплена, был определен круг людей, которые контактировали, включая наркома Митерева. И их всех очень деликатно собрали на Соколиной горе — это инфекционная больница, которая всю жизнь специализировалась именно на чуме, — рассказал Константин Пашков.
- Тут я вас поправлю. Вы говорите: "очень деликатно". Насколько мне известно, была спецоперация НКВД.
- Возможно.
- Тогда народ был "приучен", к сожалению, к арестам. Под видом ареста их-то и задержали и отправили на Соколиную гору.
"За окном был обычный суматошный московский день, и никто не знал, не должен был знать, что происходит здесь", — писала доктор Соболева.
- И все-таки очень не хотелось бы возвращаться к временам НКВД, когда народ просто "загребают". Наверное, людям самим надо сознательность проявлять сейчас: посидеть в самоизоляции, в карантине?
- Это абсолютно правильно. Причем я хочу сказать, что мы сегодня живем в более выгодных условиях, чем те, кто жили до нас, потому что мы знаем, с чем мы боремся. Мы знаем о том, что коронавирус — это мытье рук. Если вы мылом моете горячей водой в течение нескольких минут руки, вирус прекрасно смывается. Пандемия означает, что для того, чтобы справиться, нужно усилие всего народа. Врачи не решат эту проблему без помощи людей. Нужно делать все то, что сегодня рекомендуется. Маски, мера профилактики в виде перчаток, в виде обработки рук дезсредствами, уборка квартиры, проветривание помещений — понимание вообще всей этой ситуации, оно приближает нас к победе, — уверен Константин Пашков.
